Вот она, знакомая до боли, глаза намозолившая, вызывающая то гневливое раздражение, то горячее сочувствие. Нет, я не про Аллу Пугачеву, я про родимую прессу. Явления, на мой взгляд, последнюю четверть века равного масштаба. "Давайте к ней как-нибудь привыкать", - сказал Жванецкий о Пугачевой. Мы привыкли, и самое время посмотреть - к чему. Два тома газетных документов без купюр (теперь уже), изданных в период 1974-1995гг. и объединенных общей темой: жизнь и творчество Пугачевой, - уникальная хрестоматия для желающих составить картину развития советского и постсоветского печатного слова. Просто наслаждаешься мастерскими оборотами и уродливыми перлами, кои входили в наши умы посредством пачкающих руки бумажных листов. Потом - милая, наивная откровенность "гласности", сперва понимаешь, что ничего кроме тем и слога не изменилось, но вдохновляет сама попытка; после, по нарастающей - лавина информации и эмоций. К 90-м не то чтобы успокаиваются, но отрабатываются и вопросы корреспондентов, и ответы интервьюируемых, и темы репортажей. Всё очень наглядно в сборнике "Алла Пугачева глазами друзей и недругов", ничего не спрячешь.
Упаси вас Бог читать за обедом большевистские газеты, предостерегал профессор Преображенский. А ежели других нет - так никаких не читайте.
А что же сама "примадонна" или "бандерша" (Пугачеву всегда награждали эпитетами "крайнего толка")? Главный вопрос в интервью последних пяти лет: когда же "живая легенда" выдаст мемуарную книгу о себе любимой. Алла становится откровенней: "Мне кажется, когда я напишу ее, все закончится..." Но ведь и в 78-м она говорила: "Сколько мне еще осталось? Ну два, три года. А потом - все", - и пела еще двадцать лет. А может быть была права? Ведь сегодня это совсем другая Алла...