АЛЛА ПУГАЧЕВА: "ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, КАК В НЕГО ВЫХОДИТЬ. КЛЯНУСЬ! Для того чтобы в журнале появилось интервью с главной звездой нашей страны, не нужно какого-то особенного повода. Достаточно, чтобы она просто решила нарушить молчание. Первое за долгие годы интервью Аллы Пугачевой появилось в издании "Ваш Досуг". - Алла Борисовна, едва ли не с весны ходят слухи, что вы наконец-то выступите с сольными концертами в Москве. Это правда? - Я тебе больше скажу: мне уже неоднократно звонили и интересовались, а можно ли достать билетик на ваш концерт в сентябре? А я и не в курсе, что, оказывается, в Москве пою. В принципе, я могу сейчас сделать сольные выступления в столице, но еще не решила – нужно ли это? То ли показать нынешнюю программу, а потом подготовить какую-то финальную акцию, то ли уж дождаться этой финальной? - Судя по такому ответу, вы подумываете об уходе со сцены? - Да, не хочу до 60 лет в шоу-бизнесе париться. Концертная деятельность становится для меня тяжеловатой. - По окончании активной концертной деятельности вы видите свою жизнь больше в пределах Москвы или за городом? - Я и в Москве хочу жить, и под Москвой. Что же ты меня так ограничиваешь? Вообще, мне всегда хотелось оставаться наедине с природой, но с моей популярностью и, как следствие, любопытством людей, этого, все равно, сложно достичь. В нашей деревне (Малые Бережки – ВД), впрочем, как-то попривыкли ко мне. - Артисты вашего поколения чуть ли не поголовно издают сейчас свои автобиографии и мемуары. О вас же рассказывают другие, но написанной вами книги до сих пор нет? - Не думаю, что моя книга окажется интересней тех слухов, что ходят обо мне. Только соберусь за нее сесть, уже опять кто-то что-то о Пугачевой написал. Прочитаю – очень любопытно. Оказывается, я и такая, и сякая, и вот это делала, и то. Я даже побаиваюсь, что моей автобиографической книге люди или не поверят, или разочаруются, скажут – и это все? Значит, все скрывает или преувеличивает. В моей жизни случались такие вещи, о которых, если рассказать, не поверят. Много мистики было. Помнится, Шаляпин написал две книги, и в предисловии ко второй признался, что все написанное им в первой, – преувеличение. Так что спешить не стоит. И потом, я же упомянула о мистике, у меня полное ощущение, что если я такую книгу напишу, то сокращу свою жизнь. - Вы образованный человек, при том суперзвезда, чье мнение всегда ценно, но я никогда не слышал, чтобы с вами беседовали о книгах, искусстве, хотя бы в качестве комментариев к сегодняшним новинкам? - А зачем? Я не хочу из себя изображать интеллектуалку. Всему свое время. К тому же, в последние годы я читаю только то, что мне рекомендуют мои друзья, а это очень разные люди. - Чьим советам, скажем, в литературе вы доверяете? - Например, Сэм Клебанов (ведущий телепрограммы «Магия кино» - ВД) мне рекомендовал произведения японских писателей, а другой мой знакомый – «Чайка Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха. А по собственной инициативе с удовольствием перечитываю классику. Я очень рано стала читать интересную литературу – Платонова, Кафку. Но вдруг, когда Евгений Миронов снимался в телевизионном фильме «Превращение» по Кафке, решила перечесть это произведение, и поняла, что воспринимаю его иначе, чем прежде. Было очень интересно сравнивать то, что делал гениальный Женечка со своими собственными ощущениями от этой книги. - Вам, наверняка, известно, что часть просвещенной публики в свое время обижалась на вас за песню «Ленинград», в которой вы исказили мандельштамовский текст? - Раньше на фирме «Мелодия» исполнителю выделяли на запись крайне мало времени. Ты делал один-два дубля за 15 минут и все, другие в очереди стоят. Я тогда спела в одном из трех дублей вместо «речных» - «ночных» и долго говорила редактору, что этот дубль нужно убрать. Так что ты думаешь, я получаю на пластинке именно эту «ненужную» версию. У меня волосы дыбом! Так что это апелляция уже не к моей грамотности, а к тем, кто пластинки выпускал. - Вы не думали о том, что представляете последнее поколение эстрадных исполнителей, у которых есть долгая сценическая история? Можете представить певицу, начинающую сегодня, которая и через 30 лет будет собирать аншлаги? - Думаю, сегодняшним исполнителям этого и не надо. Нужен мимолетный успех, который должен хорошо оплачиваться, а оставшееся время можно собирать дивиденды. Это то, чего не получилось у нашего поколения. Все, что мы можем: держать себя в хорошей профессиональной форме, чтобы продолжать зарабатывать на жизнь. Хотя, в принципе, уходить надо пораньше (смеется). - Вы как-то отслеживаете судьбы людей, когда-то считавшихся вашими фаворитами? - Я даю им шанс, а чего мне потом их отслеживать? Чтобы они считали, что я должна слюнявчик за ними носить, а они еще будут что-то странное обо мне говорить? У меня был один случай. Не стоит уточнять с кем, когда я услышала в своей адрес: «Вот, потом скажешь, что это ты меня сделала…». Считаю, что сейчас есть очень интересный мальчик с «фабрики» Майк Мироненко, которому я, наверное, хочу тоже как-то помочь. Он молод, он нравится тинейджерам. Но ведь выйдешь с ним, а все скажут, ну вот уже до внуков добралась! - А куда исчезли мимолетные кометы типа Быкова («Любимая моя»), Демидова (премия от Пугачевой на прошлой «Новой Волне»)? - Быков появился у меня в «Рождественских встречах» с хорошей песней, потом он приносил мне другие вещи, но они мне уже не так нравились. С Демидовым общаюсь иногда, он показывает мне новые композиции, но я жду от него большего. Мне кажется, он должен немного возмужать, а то он слишком мягкий. Иногда жизненные перипетии украшают певцов, как мужчину шрамы. - В программах последних лет вы как будто подбираете тему финала. «Уж сколько их упало в эту бездну…», «Когда я уйду далеко-далеко…», сейчас - «Приглашаю на закат»…. - Первые две, что ты упомянул, из того периода, когда я исполняла красивые, но упаднические песни. И они загнали меня в такую бездну пессимизма, что я стала болеть от них, чуть ли не лысеть. Это был какой-то ужас. И однажды я решила – все. И совершила резкую перемену, ту, что прозвали «молодежным периодом». Я пела глупости, делала какие-то немыслимые прически, но хоть как-то согнала с себя ту черноту. Меня сцена должна лечить. Я и вышла-то на нее за здоровьем. Потому что была закомплексованной девушкой. С 13 лет я не могла ничего одеть, у меня аллергия на какие-то ткани, на цвета. Поэтому я иногда странно одеваюсь, но у меня другого выхода нет. Я надеваю то, что могу надеть, а не то, что хочу. Зато моя дочь, прекрасная Кристина, целиком восполнила эту брешь в моей жизни. Она молодая женщина с большим вкусом, изысканная баронесса фон Орбах. - Я вспоминаю один из наших разговоров, когда вы признавались, что укоряете себя за то, что материнства вашего Кристине, что называется, было недодано… - Вот Бог-то есть на свете! Она меня в детстве практически не видела. Я работала, гастролировала. Теперь я хотела бы ее больше видеть, но уже ей некогда, она все время в разъездах. Так что у нас ничья - 1:1. - Во время поездок вы практически не покидаете свой гостиничный номер, в Юрмале даже на пляже перед отелем вам было проблематично появиться – тут же всеобщее внимание к вашей персоне. Где вы, помимо дома, по настоящему отдыхаете – за границей? - Я человек не пальмовый, не морской. Когда-то часто ездила в Европу, в Цюрих, но сейчас там тоже так много русских, что стать человеком-невидимкой, как прежде, невозможно. А раньше я там словно спускалась на дно: хожу, куда хочу одна-одинешенька, накапливаю энергию. - Вы следите за тем, что пишут о вас в Интернете? - Совсем не слежу, даже не знаю, как в него выходить. Клянусь. У меня стоит в квартире новейший компьютер, но он только для внука. А я не знаю, где там чего нажимать. И знать не хочу. - Что все-таки произошло у вас с Людмилой Гурченко? - Это какие-то козни. Кто-то что-то ей сказал… После съемок клипа «Примадонна» я ее и не видела. Ну, может, я не пришла на ее юбилейный спектакль. Ну так я редко к кому хожу. Кто-то постарался внести между нами какое-то недопонимание. - Так «Примадонна» это все же о ней или о вас? - Эту песню должен был петь Валерий Меладзе, но у него тогда было что-то с голосом, а заявку уже подали, и я вынуждена была ехать на «Евровидение». И нужно было делать клип. Я Людмиле Марковне очень благодарна за согласие участвовать в нем, она сыграла блестяще. А как она спела на «Сюрпризе для Аллы Борисовны» песню «Фотограф» - я была просто удивлена! И сейчас я понять не могу, что случилось. - Так, может, позвоните ей? - Ну, как ты себе это представляешь: «Людмила Марковна, что это там о нас говорят?»…Я тебя умоляю, она умная женщина. И потом я вообще не держу в себе негатива к людям. Поэтому в свои без малого 60, наверное, и выгляжу нормально. Я прекрасно отношусь ко всем, кроме одного человека. Да и его я простила. - Если я предположу, что это Иосиф Давыдович Кобзон, то не угадаю? - Да Боже упаси! Бог ему судья. Писать такое обо мне (речь об откровенной книге, написанной певцом, где есть не слишком деликатные высказывания о Пугачевой – ВД)! Самое удивительное, что мы с ним практически незнакомы. Один раз, очень давно, я была у него в гостях на даче. Но он совершенно не знает ни моей жизни, ни творчества….Я не могу на него обижаться. С глубоким уважением отношусь к тому, что он сделал для песенного жанра и для Союза композиторов. Я всегда о нем хорошо отзывалась, но, видимо, как-то перехвалила. - У вас есть чувство ностальгии? - Знаешь, пока нет. Значит, я еще не старуха. В старости самое страшное - мысли о молодости, о прошедшем. У меня пока их нет, но как только я почувствую подобные приметы старости, я сяду и напишу книгу. А сейчас мое будущее – конец сегодняшнего дня. Все новости и статьи Клуба "Апрель"